И снова привет, форумчане. В этот раз, как и в прошлый, особо идей для вступления нет, поэтому позволю себе лишь упомянуть о том, что не стоит кидаться тапками за отсутствие экшна. Он будет в следующей части... наверное. Скорее всего. Впрочем, это не точно.
Нулевая часть (вступление), первая часть.
Все части также доступны по тегу "Behind The Edge".
Итак, продолжим.
...Чарльз находился в смешанных чувствах. С одной стороны, иначе он не мог поступить - рисковать сохранностью боевой машины ради призрачной надежды на спасение кого-то другого?
- "Ведь точно бы сами тогда не выбрались... А если бы и выбрались, то голову бы открутило уже вышестоящее руководство, тьфу-тьфу."
- "...Но Питерс, тем не менее, был прав - подобрать экипаж могли же. А вот где их сейчас носит, добрались ли до своей базы... А может, это и вовсе военные с нашей базы?.. но, чёрт побери, какое это вообще имеет значение? В любом случае, сейчас я чувствую себя преступником. Не установленных командованием правил, но кодекса чести."
Сержант нервно наматывал круги около порядком потрёпанного "Уокер Бульдога", пытаясь найти хоть какое-то оправдание своим действиям. Пока что все "отмазки" разбивались о неприступные и холодные стены здравого смысла.
- "И этот T29 HT... точно, очень странный T29. А вдруг в нём - те парни из "Шермана", с которыми мы рука об руку сражались против нацистов в сорок четвёртом? И что, их можно просто так... убить? Нет же! Всё это время только и делал, что убивал, не думая, танчики красного цвета на тактическом планшете. Потому что мне так сказали..."
"Крепость" пошатнулась - правда, ненадолго.
- "Ага, нашёл, кого винить. Никто ведь голову на плечах не отбирал, верно? Вот и тогда, в окружении немецких танков..."
Таунсенд изо всех сил пытался вспомнить, как же он оказался на том месте. И что случилось тогда, двенадцатого апреля тысяча девятьсот сорок пятого года... Но всё, что сохранилось из тех воспоминаний - смутное чувство вины и жажда мести. Перед кем, за что - танкист так и не мог восстановить в памяти. Ещё один неразрешимый ребус, будто кто-то решил так подшутить над военным, подбрасывая подсказки для нахождения ключа от комнаты-разгадки. Вот только, судя по тому, что с каждым днём ситуация приобретала всё более неожиданный и пугающий поворот, внутри Чарльза ждал отнюдь не праздничный тортик.
Сквозь мрачные мысли, словно молния через грозовые тучи, стал резко пробиваться чей-то явно не очень довольный голос. Чарльз, который в этот момент был полностью отстранён от происходящего, тем не менее, каким-то образом догадался, что недовольство обращено именно в его сторону.
- "Ты... Ты! А ну стоять, предатель!" - в сторону Таунсенда, проталкиваясь сквозь танкистов, быстро шла рыжеволосая девушка в военной форме советского образца. Впрочем, сам Чарльз даже и не думал сопротивляться. Да и вариантов не было особо.
- "Головой вообще соображаешь? Нас там чуть не убило, а он тут, видите ли, стоит себе, отдыхает. Не перетрудился с поля боя убегать?"
Чарльз откровенно опешил. Рыжая "амазонка" в образе радиста МТ-25 плевалась оскорблениями как из пулемёта, поэтому шансы хоть как-то контролировать ситуацию сводились к нулю.
- "...Молчишь? Какой же ты тупой, а! Ещё и по-русски не понимаешь, наверное. Вот бы тебе наподдать разок, чтобы в следующий раз так не поступал!"
В несколько односторонний диалог, медленно перерастающий в односторонний турнир по боксу (ну не мог же Чарльз ударить девушку!), вмешался третий - судя по форме, ещё один советский танкист.
- "Эх, вот ты как всегда, даже слова ему не даёшь вставить."
"Радистка Кэт" (как её уже успел обозначить Таунсенд), прошептав еле слышно что-то вроде "А с тобой мы ещё разберёмся!", отошла в сторону.
- "Прошу прощения, эээ..." - военный покосился на жетон, висящий на шее командира "Бульдога": "...товарищ Таунсенд. Мне давно хотелось с вами поговорить."
- "Со мной? Ах, да, этот вчерашний инцидент. Понимаете, этот T29..."
- "Поверьте, мне не нужно ничего объяснять. Речь скорее о вас, точнее, о вашем... и моём прибытии сюда." - усмехнулся танкист.
- "Что же, раз так... Могу ли я узнать, с кем имею честь разговаривать?"
- "Ох, прошу прощения. Старший лейтенант Лавриненко, можно просто Николай. А с вашим делом, Чарльз, я уже давно знаком... Следил за вами с момента прибытия. Стопроцентная выживаемость - похвально для новичка, должен признать. Нашего брата частенько отправляют в гущу событий, хочешь жить, умей вертеться, хахахах."
Видя растерянное лицо Таунсенда, лейтенант поспешил продолжить:
- "Конечно, у вас много вопросов ко мне. Многие узнают о всей сущности этого мира значительно позже, чем удалось добраться до неё вам. Спрашивайте - отвечу."
- "...Ох. То есть, вы хотите сказать, что я тут неслучайно? И все эти вещи, что происходят со мной... тоже не бред сумасшедшего? Не поймите меня неправильно, но... что значит "стопроцентная выживаемость", тут... можно возродиться из пепла, аки феникс?"
- "Ха-ха, а мне нравится ваша сообразительность. Да, это не просто "сверхсекретный" военный полигон. По моим наблюдениям - да, мы все тут бессмертны. Однако с какой целью, и кто обрёк нас на такое существование..."
- "Скажите мне, что я умер. Ведь такого не бывает! Но, откровенно говоря - я не понимаю, что плохого в бессмертии, если ваши слова - правда."
- "Это вы пока что не понимаете. Мы все обречены на повтор одних и тех же действий, крутимся, как хомяк в колесе, разве вы не замечали? Одни и те же места сражений, одни и те же враги без мотива. И всё это – лишь фон для того, чтобы измучить вас бесконечными воспоминаниями о прошлой жизни. О тех ошибках, что вы некогда совершили. Вряд ли в аду хуже.
Вот скажите мне, товарищ, что побудило вас не стрелять в тот тяжёлый танк?"
- "Ну... мне вспомнился экипаж соседнего в колонне танка, с которым мы прошли почти весь путь до последнего оплота немецких войск. Мне показалось, что, возможно, там - такие же люди, которые заслужили право на жизнь."
- "Вот. Воспоминание. Точнее, лишь отрывки из него. Поверьте, за мои четыре года службы на этой базе накопилось столько отрывков... и мне уже не хочется собирать их воедино. Они одновременно ужасают и стыдят меня.
...Поэтому я и бросаюсь в гущу событий в надежде на то, что наконец-то избавлюсь от этих проклятых воспоминаний. Я просто не верю в то, что мог совершить подобное. Отчётливо помню, что всегда сражался за Родину и товарищей."
Командир мототанка достал из кармана сигару и спички. Закурив, он продолжил:
- "Но я здесь немного по другому поводу. Давно тут рассказывали историю, что есть возможность навсегда уйти из этого мира. А помочь в этом мне сможет лишь такой же заинтересованный человек."
Чарльз задумался. Действительно, а что здесь, в этом таинственном месте, где даже перекинуться словом вне боя не с кем, хорошего? Да и Николай, если не считать повредившегося умом заряжающего "Уокер Бульдога" - единственный, кто давал хоть какие-то ответы на вопросы, давно мучившие военного. Так что имел смысл хотя бы узнать, чего от него хотят.
- "Я вас слушаю."
- "Так вот... Ходят слухи, что если двое танкистов, выходя в бой, одновременно выстрелят друг по другу, находясь в расположении союзного блокпоста - оба навсегда покинут поле брани. Воочию я это видел лишь раз, и то в одну сторону. Тогда танк того счастливца засветился на тактическом планшете голубым цветом, а радист машины перестал отвечать на сигналы. Поэтому, думаю, это наш шанс."
И вновь Чарльз погрузился в раздумья. Риск был слишком велик. А что, если вместо чудесного избавления от адской карусели его ожидает уже настоящее "начало конца"? Кроме того, есть вероятность, что не получится вообще ничего... За такую выходку командование явно по голове не погладит. И всё, успешная карьера танкиста покатилась под откос. Разжалуют в должность заряжающего T92 HMC, вот и конец.
...Размышления Чарльза прервал внезапный вопрос Николая:
- "Ну так что? Согласен, товарищ?"
- "Хм... думаю, мне необходимо взвесить все "за" и "против"."
- "Что же. Не каждый может вот так сразу осознать и принять весь поток информации. По моим данным, которые удалось вытянуть из командования, следующий совместный бой у нас - послезавтра. Поэтому... ещё есть немного времени. С экипажем там обсуди, всё такое."
Конечно, ничего Чарльз ни с кем обсуждать не собирался. Если уж рисковать - то в одиночку.
- "Хорошо, я подумаю. До скорого."
Через минуту мототанк уже скрылся в облаке пыли. Вновь натянув шлемофон на голову, Таунсенд устроился в кресле мехвода M41. Принимать сложные решения всегда лучше в одиночку и на свежем воздухе.
...Всё так же спокойно ревел шестицилиндровый "Континенталь". Ясное небо по дороге в Малиновку, лучи солнца пробивались сквозь многослойный триплекс в кабину механика-водителя, отражаясь от линз в очках... Но теперь за этими уже привычными вещами стояло нечто другое. Что-то недействительное, которое, несмотря на всю ту же возможность увидеть, прикоснуться, почувствовать запах, воспринималось как то, чего никогда не должно было произойти.
To be continued...
Изменено 26 января 2017 пользователем Алиса Двачевская