Для начала небольшое предисловие.
То, что уважаемые форумчане могут увидеть ниже - первая глава моей новой истории. К сожалению, на РФФЛ я уже давно не публиковал историй, практикуя подобное на Даблбрике. Поэтому не знаю точно, какой формат подойдёт больше - когда каждая глава выставляется в отдельной теме, или когда главы "добавляются" в одну тему через несколько сообщений? На ДБ я пользовался вторым вариантом. Здесь, насколько я могу видеть, больше распространён первый. Прошу мне помочь!
Предупрежу, что, в отличие от других историй, которые я видел в этом подфоруме (надо сказать, вдохновивших меня на написание этого опуса!), у меня соотношение текста - иллюстраций складывается в пользу первого. Ну так уж привычнее.
Если первая глава придётся по нраву почтенной публике, непременно напишу продолжение!
P.S.
История протекает в вымышленном мире. Хотя, интересующиеся историей могут легко обозначить некоторые параллели - по сути, мир истории похож на Европу XVI - XVII вв., а дело происходит где-то в местном аналоге Священной Римской Империи.
ИГНАЦ ФОН ХАНСЕН
Пролог.
Знойный день был в самом разгаре, когда одинокая повозка пересекала Вурламскую долину. Лето подходило к концу, радуя людей, возможно, последними погожими деньками, но вечера уже обдавали прохладой, напоминая о скором пришествии осенних ветров и дождей.
В повозке, нагруженной сеном, обретались двое – крестьянин в заштопанном шапероне, подгонявший старую кобылу, и мужчина в чёрном платье. Это последнее, особенно белый, хоть и несколько загрязнившийся воротник, и ладная фетровая шляпа выдавали в нём представителя привилегированного сословия, но ни на чиновника, ни на священника он не был похож – да и странно было бы таким господам перемещаться в кузове крестьянской телеги, на сене, с невзрачной котомкой и бутылкой вина.
Пассажир, любуясь красотами окружающих его полей и гор, напевал какую-то старую песню. Крестьянин, прежде сохранявший молчание, дослушав своего спутника, решился заговорить.
Славная песня, господин. Да не местная, я чаю?
Почему ты так рассудил? – повернулся на сене пассажир, и возница наконец рассмотрел его лицо – благородного вида, чистое, с аккуратной рыжей бородой.
Я всю жизнь тут провёл. И нигде, от Петерсбрау до Зейльсберга не слышал такой песни. А народ, известно, много поёт – песни повторяются, а Вашей не приходилось слышать.
Пассажир усмехнулся.
Ты прав. И песня, и сам я не из этих краёв. Кстати, где мы сейчас?
Вурламская долина, сударь, владения ландграфа Рупрехта Ольсбрюккенского . Завтра утром будем в Гриндорфе.
Утром? Предлагаешь устроить ночлег?
Конечно, сударь. Ночи теперь холодные, и будет лучше, если мы устроим костерок и сварим суп – у меня есть бобы и лук, может выйти недурная похлёбка. Да и Вы, чай, вином и вишней не сыты!
Господин в чёрном платье был вынужден согласиться – он давно не ел, с самого начала пути, да и ноги затекли от длительного сидения в повозке. Вскоре крестьянин свернул с дороги и остановился, недалеко заехав в лесок, заметив при этом, что там гораздо безопаснее.
Когда тьма ночная опустилась на долину, путники уже развели костер и поставили котелок на огонь, наполнив его необходимыми для простецкой похлёбки ингредиентами. Аромат был своеобразный, но изголодавшимся путникам и сухая краюшка хлеба покажется славным кушаньем.
Рыжебородый странник облюбовал бревно, на котором устроился поудобнее, и принялся рыться в сумке – при этом крестьянин заметил, что в ней много бумаг, имеются перья и чернильница. Поймав его взгляд, странник добродушно улыбнулся.
Не переживай. Возможно, ты по простоте своей принял меня за колдуна какого-нибудь. На самом деле я – учитель. Прежде преподавал в университете Инстерхейма, но из-за этой проклятой войны был вынужден искать другое место.
Кажется, слова учителя успокоили подозрительность крестьянина. Он стянул с головы шаперон и откуда-то достал самодельную флейту, заиграв на ней какую-то замысловатую мелодию.
Теперь мы квиты, а? – учитель прислушался. – Мне неизвестна эта мелодия. Но для народной песни она... сложновата.
Господин прав, это не народная. Это менуэт нашего ландграфа, Рупрехта. Он часто устраивает большие праздники, и сам пишет музыку для танцев.
По твоим словам, Рупрехт представляется мне добрым государем.
Святая правда, господин учитель. Я не знаю более щедрого и доброго государя. Его отец запомнился нам своей жестокостью и безразличием к нашим нуждам, но сын – просто дар Небесный. Если кто-то скажет Вам, что Рупрехт Ольсбрюккенский – жесток и безчестен, смело накажите лжеца добрым тумаком!
Учитель задумался.
Скажи-ка, братец, далеко ли до замка ландграфа?
Никак нет, господин учитель, - крестьянин поднял руку и указал в сторону. – Если пойдёте пешком через лес в этом направлении, очень скоро выйдете к Штральбергу, это столица нашего Ландграфства. Замок Вам покажет любой, тем более, что наш ландграф охотно поощряет учёность – уверен, он с радостью примет Вас.
Так завершив беседу, они дружно принялись за трапезу.
***
Игнац фон Хансен, а именно так звали учителя в чёрном платье, не обманул доверчивого крестьянина. Он, действительно, был учителем зодчества в Инстерхеймском университете, и даже успел несколько прославиться, выстроив для местного архиепископа роскошный особняк. Он не был особенно тщеславен, скорее скромен, что, по мнению некоторых, не сочеталось с аристократической приставкой в его имени. Род фон Хансенов происходил с севера, где его зачинателями были суровые мореходы-норды, но его имя указывало на то, что сам Игнац происходит скорее с юга. Когда-то его предки носили рыцарские доспехи и владели несколькими поместьями, но разорение постигло и это семейство, так что за душой у нашего героя не было не то что латифундии, но даже скромной дачки.
Покинуть тёплое местечко в университете его заставила, как следует из его же слов, война. Это чистая правда – около полугода назад войска герцога Брантсбургского Вильгельма I вторглись во владения Инстерхеймского архиепископа: университет был закрыт, а профессора, считавшиеся лояльными к прежней власти, заключены под арест. Игнац бежал заблаговременно – что-то, возможно, Божий промысел, заставил его сорваться с места в ночи и, собрав скромный скарб свой, исчезнуть. Страшная судьба ждала город – архиепископ, не дождавшись от Императора помощи, отворил ворота перед армией захватчика; но солдатам герцога Вильгельма было мало такого расклада. Они принялись мародёрствовать, и, в конце концов, их безчинство привело к пожару, быстро распространившемуся по городу и обратившегося огненной бурей... Инстерхейм сгорел дотла. Страшное зрелище было видно издалека – Хансен наблюдал зарево из небольшой деревушки в тридцати километрах, где остановился на ночлег.
Так учёный архитектор стал странником. Впрочем, он не так уж много странствовал – скорее, лишь для него, человека оседлого, переезд в другие феодальные владения казался путешествием. Но так или иначе, в ночь, когда у костра он в компании крестьянина поедал бобовую похлёбку, Игнац фон Хансен решил закончить свои странствия в замке ландграфа.
***
На утро Хансен проснулся первым. Было холодно и сыро – поёжившись, он закутался в шерстяной плащ, подаренный крестьянином накануне, и решил припомнить, куда указал его благодетель вечером. Разбудив товарища, Игнац поблагодарил его, сунув в руку ещё не раскачавшемуся толком крестьянину несколько монет.
Путь его лежал через лесную чащу. Туда, куда указал крестьянин, вела, по счастью, узенькая тропка; отыскав где-то длинную палку, учитель стал опираться на неё, когда дорога пошла в гору. Несколько раз ему казалось, что где-то вдалеке звучит охотничий рожок. Леса здешние были несказанно красивы, прекрасное место для написания страшной и захватывающей повести о троллях и колдунах...
Наконец, впереди появился кусочек неба. Взойдя на очередной пригорок, Игнац оказался у крутого склона; впереди его взору предстал город с красивыми красными крышами и башенками, посреди которого возвышался замок. Видимо, это и была столица владений ландграфа Рупрехта. Осмотревшись, Хансен нашёл взглядом тропинку, ведущую вниз, к городу, и, осторожно опираясь на свой посох, начал спуск.
Штральберг оказался окружённым невысокой стеной. Незадолго до того, как началась мощённая дорога, Игнац углядел остатки старой крепостной стены, защищавшей город в прежние века – очевидно, один из ландграфов приказал снести её и выстроить новую, более живописную, которая и виднелась впереди. У самых ворот Хансен отбросил палку в сторону и поправил свои кафтан и шляпу, чтобы предстать перед горожанами в должном порядке. Но путь ему преградил стражник.
Стой! Кто таков? – гаркнул усатый вояка в ярком одеянии, опиравшийся на алебарду.
Я Игнац фон Хансен, архитектор. Прошу аудиенции у ландграфа.
А-а, очередной умник... А в котомке что, проекты? Ха-ха! Ну, что с тобой делать, проходи – наш государь всякому оказывает радушный приём, если пришёл с делом, а не мух считать и казённые харчи хлебать.
Миновав стражника, Хансен получил наконец-то возможность увидеть город вблизи – перед ним выросли дома и разостлались красивые улицы, чистые и ровные. Вокруг не было такой суеты, как в Инстерхейме, горожане были скорее степенны, чем суетливы, и не столь многочисленны – каждый занимался своим делом, не задерживаясь праздно на месте. Спросив у одного из прохожих дорогу к замку и получив удовлетворивший его ответ, архитектор уверенно зашагал вперёд.
***
Так значит, Вы желаете служить при моём дворе архитектором? – ландграф Рупрехт с интересом приподнялся на своём троне. Нельзя сказать, что любимец народа был красив – толстоват, с несимметричным лицом и сальными волосами, но в его осанке и движениях чувствовалось достойное его высокого положения благородство.
Перед ним стоял в почтительном поклоне наш зодчий. У трона, в свете проходящих сквозь разноцветные витражи солнечных лучей, держали караул двое гвардейцев в церемониальных панцирях и шлемах.
Да, Ваше Сиятельство. Я поведал Вам о своей прежней работе, и надеюсь на Вашу благосклонность.
Что ж... На Ваше счастье, господин Хансен, мне как раз нужен военный архитектор. Дворцов у меня в достатке, соборов тоже, а Ваши вести о вторжении в Инстерхейм... вынуждают меня думать о сохранности моих собственных владений. Уверен, когда-нибудь Вы непременно напомните мне о себе своими проектами. Я выпущу указ, мой советник выделит Вам жилище недалеко от замка и назначит жалование. Добро пожаловать в Ольсбрюккен!
Приложившись к деснице ландграфа и ещё три раза поклонившись, Игнац фон Хансен наконец-то подумал, что жизнь начинает налаживаться...
Изменено 12 декабря 2014 пользователем Landesvater